И канул мир - Страница 58

Мэл Донован

Он представил ружье к своему рту, и был готов выпустить свои мозги на позади стоявшую дверь, в которую скреблась ногтями его жена, или что-то, когда-то называвшееся его женой. Руки дрожали, по щекам текли слезы, он был разбит и растерян. Не мог ни о чем думать. Сознание не до конца поняло, что произошло, и что это все по-настоящему. Минут десять он сидел держа ружье перед лицом, порой сжимая его от злости. Но сколько бы не пытался, он не смог этого сделать. Откинул его в сторону, ружье прокатилось по ровному полу, застеленному линолеумом. Он опустил голову на колени, перевалился на бок и лежал так в темноте. Вслушиваясь в скребущие звуки. Они все время напоминали ему о том, что он остался один, а жена с которой он прожил столько лет, больше с ним не будит. Она изменилась, и уже не та, кем была. Теперь она хочет убивать, ему запомнился тот безжизненный взгляд с которым она смотрела на него, когда пришла в себя, холодная и безжизненная. Его пугала её смерть, но было еще что-то, что он объяснить не мог.

- Может это то что она не смогла умереть спокойно, ожила, или правильней будит сказать переродилась. И став совершенно другой. Лучше бы ты умерла, и лежала спокойно, я бы похоронил тебя по-человечески. Но сейчас даже этого сделать не смогу, ведь собственными руками убить я тебя не смогу, хоть и понимаю, что это не ты. Но я не могу... - лежа на полу, бурчал еле внятно себе под нос

Страх переполнял его тело. Со всеми этими мыслями, он не заметил, как отключился, сон одолел его. Уже не обращая никакого внимания на рычание, и скребущие звуки.

Он проснулся, но лежал с закрытыми глазами. Ему не хотелось их открывать, он боялся, что когда откроит их, то убедится окончательно что лежит на полу в коридоре, и все что произошло вчера, будит реальностью. Но сейчас, в таком положении у него оставалась капелька надежды. Ему нужно было настроиться, чтобы расстаться с ней, с той самой небольшой надеждой, засевшей этой ночью глубоко внутри. Сквозь закрытые глаза пробивался свет, можно было догадаться что уже утро, а то и день. Мэл прислушивался к тишине, но слышно ничего не было, только как бьется сердце в одном ритме. Лежать становилось холодно, он во сне обхватил себя руками, что бы было теплее, но сейчас и это не помогало.

Глаза медленно открылись, его окутало ужасное чувство, а скорей понимание всего происходящего. Стало невероятно тяжело внутри, и вновь слезы потекли с еле открытых заспавшихся глаз. Перед ним все время стоял образ Тины. Через заплывшие глаза он смотрел на лежавшее в метре от него ружье, но не мог заставить себя дотянуться и выпустить дробь в себя. Что бы не быть одному, и покинуть этот мир. Как бы ему не хотелось, и не толкали его дурные мысли, сделать этого с собой он не сможет.

Он медленно приподнялся, заставил себя сесть. В области ребер все болело, будто что-то тяжелое лежало на нем. Скорей из-за того, что спал на твердом полу. Он водил руками, и пытался размять. Возникало чувство что они не на своем месте, Мэл разминал их, пытаясь убрать чувства дискомфорта. Голова все время была опущена и смотрела в пол. Сейчас в таком состоянии, он находился в отчаянии.

Спустя какое-то время, когда немного пришел в себя, приподнялся. И медленно переставляя ноги побрелся по коридору к выходу на улицу. Сквозь небольшое стеклянное окошко в двери, пробивались дневные лучи. Мэл отдернул защелку вправо, повернул ручку и открыл её, оказавшись на улице. Не отходя далеко от двери, он присел на скамью, на которое только вчера сидела Тина. Еще вчера они пришли в этот дом, и думал, что все будит хорошо. Он приложил свои большие ладони к лицо, и было понятно, что он вновь плачет, каким бы сильным мужчиной он не казался, но слезы о любимой женщине, и горе он сдержать не способен.

Тишину которая царила в округе, нарушали стоны или рычание зараженных бродивших на дороге. Когда немного успокаивался, то просто сидел и смотрел в даль. Странное ощущение наблюдать за пустыми домами, стоящими в ряд, каждый из которых покрашен в разные оттенки. Обычно в летнее время с раннего утра тут можно слышать возгласы детей, играющих в своем дворе, прыгающих на батуте, одно из любимых развлечений. Лай собак, которые резвились с детьми, и теми, кто сидел возле своей конуры. Но сейчас мертвая только тишина, изредка нарушаемая нечеловеческим рычанием. Собаки, куда же они подевались? Обычно в городе их очень много, можно встретить как среди многоэтажных домов. Они обычно прячутся в подвальные помещения, или роются в контейнерах в поисках пищи, но за эти дни видно не было никого, или они не обращали внимания. Все внимание привлекали зараженные.

Мэл еще долго сидел, и грелся под лучами солнца, которые пробивались через белые, пышные облака. Лужайка перед домом, которую два раза в неделю подстригал хозяин, сейчас зарастала и трава выросла за эти дни. Подобный вид успокаивал его, он всматривался на цветущие деревья, кусты с цветами, и траву. Это немного помогало ему забыться.

Живот начал побаливать, будто что о сжимает, и изредка покалывает изнутри. Ему было знакомо это чувство, такое не раз возникало у него на работе. Когда долго ездили по вызовам, или был суматошный день. И не было ни минутки перекусить. Сейчас то же самое чувство, ему хотелось есть. Организм будто противоречит себе. Вроде требует еды, но Мэл знает точно, сейчас в него ничего не влезет. Отчаяние давило на него, ему хотелось просто лечь, и не двигаться с мыслями - будь что будет. Ведь он один. А самый близкий человек покинул его. Она теперь находится в незнакомом доме, запертая в комнате, в чьем то обличие. Да она может ходить, двигаться, хоть и неуклюже. Но это уже не его жена, и он это осознавал.